«Люди не рождаются,
а становятся теми, кто они есть.»
/ К.Гельвеций /
<— часть 1-я Часть 2-я
Тут мне дед помог еще раз. Был у него трофейный австрийский тесак времен I-й Мировой. Вот этим то тесаком (а мне он тогда казался настоящей саблей) мне дед и предложил заниматься с целью изучения сабельного боя. Так как дело это носило крайне незаконный характер, то занятия проходили дома при закрытых дверях и шторах. Вот тут-то я и узнала разницу между спортом и настоящим фехтованием на сабле. При определенном сходстве спортивных и боевых приемов, движения саблей меня просто обворожили. Они были не надуманы, точны и сильны, при этом удивительно элегантны. Такого я никогда в спорте не видела, зато видела много раз в любимых фильмах. И не надо никаких театральных институтов с недоступными педагогами по сцен-движению. Если уж мой деде в рубке на саблях с венграми сумел выстоять и ни разу раны не получить — то наверное лучше учиться сабельному бою у него и только у него!! И хромота моя в этом деле не мешала нисколько. Я занималась с таким желанием, что схватывала все на лету. Дед срезал на улице в кустах прутик и этим прутом бил меня, а я саблей должна была обороняться (саблей, конечно был тесак). Так мы занимались с дедом не один год. Потом деде заболел и занятия наши прекратились к моему глубокому сожалению. Это был конец «первого действия».
Период перерыва в занятиях фехтованием совпал с окончанием средней школы и подготовкой к поступлению в ВУЗ. Но как бы ни была я занята всеми этими важными делами, при первой возможности я старалась если не развивать свои навыки в сабельном фехтовании, то хотя бы поддерживать себя в надлежащей форме. На счастье один из моих друзей-одноклассников заинтересовался идеей фехтования без маски, не без моего влияния, конечно. Так как дедов тесак мне было не разрешено использовать, то приходилось использовать два спортивных эспадрона, которые я и мой напарник приобрели в спортивном магазине в разделе уцененных товаров. Эспадроны были вполне приличные, но на металлических частях был легкий налет ржавчины, что переводило эти товары в разряд некондиционных товаров. Так как и я и мой напарник были еще неработающими гражданами, то единственным источником финансов на приобретение эспадронов были деньги, сэкономленные на школьных обедах. По выходным дням мы встречались и ехали в отдаленные уголки Удельнинского парка. Благо я жила у самого Финляндского вокзала, поезда в то время ходили очень часто, а парк был всего в двух остановках, что делало проезд к месту наших занятий быстрым и дешевым.
Со временем мой товарищ по занятиям стал равным мне по подготовленности в технике освоения защит и под консультативным надзором моего деда мы перешли к освоению системы много-темповых импровизаций по принципу парадно-рипостных упражнений. Мы брали секундомер и 1-1,5 минуты должны были без остановки и срыва темпов фехтовать поочередно атакуя друг друга по всем уровням. Уколы мы практиковали также как и удары, но только по уровню корпуса, что уменьшало возможность попадания клинком в лицо. Однако все-таки случился неприятный казус. Я, памятуя о своем спортивном прошлом, показала своему товарищу как делать флешь-атаку (это уродливое новшество века 20-го в фехтовании). Внешне этот бросок выглядел весьма эффектно, однако мы не учли, что эта техника пригодна только для спортсменов с защитной маской на лице; мой товарищ, практикуя однажды флешь-атаку, не смог остановиться и налетел лицом на мой клинок, которым я, впрочем, даже не атаковала. Чудом не пострадал глаз моего товарища. Флешь-атака далее была исключена из нашего арсенала, как впрочем и скачок вперед. По поводу произошедшего мой дед, которому было уже за 80 лет сказал, что в его годы (т.е. в начале 20-го века) такими неразумными атаками не наступали, да и не учили этому никого. Все это «новаторство» — плод чисто спортивной манеры фехтования и к настоящему искусству владения клинком, по его мнению (которое я до сих пор считаю авторитетным), не относится.
Тем не менее, с первой своей зарплаты и я и мой товарищ приобрели две сабельные маски. Которые стоили 12 рублей, что по тем временам равнялось стоимости дорогих модельных туфель. С масками на голове мы работали клинками по тем же правилам, что и раньше, но теперь были застрахованы от внезапных неожиданностей. Однако, касание клинком маски разрешалось лишь мулинетным рубящим ударом, а колоть в маску по-прежнему мы считали ненужным, и даже вредным. Такая условность впоследствии легла в основу трюкового фехтовального боя на исторических саблях, но это было на много лет позже, чем описываемые здесь события.
Но вот моего товарища призвали в армию и я осталась без напарника по фехтованию. Заметив мою грусть по этому поводу дед (я жила с дедом и бабкой, отдельно от родителей) предложил на период отсутствия моего напарника обратиться к теоретической базе исторических школ фехтования. Но не было тогда ни компьютеров, ни интернета, ни каких-либо иных полей информации, где эту тему можно было найти. Единственным источником, как справедливо заметил дед, была наша публичная библиотека, где в недрах ее хранилищ несомненно была нужная информация. Так как лицам без диплома посещать это книгохранилище было почти невозможно — пришлось мне стать работником этой знаменитой библиотеки. Со временем я освоилась там и сошлась с опытными книговедами, которые и смогли помочь мне познакомиться со старинными трактатами по фехтованию. Я узнала о существовании старинных итальянских трактатов 16 века А.Мороццо, К.Агриппы, Де Грасси, и иных фехтовальных мастеров эпохи позднего Ренессанса. Также я узнала о том, что за 400 лет европейское фехтование прошло большой путь развития от чисто боевого метода подготовки в веке 16-м до увлекательной гимнастической дисциплины, в которою оно превратилось уже к середине века 19-го. Знакомство с трактатами на староитальянском языке носило характер научных изысканий, но мне были известны и методом «от известного к освоению неизвестного» я смогла добиться (не без помощи знакомых филологов) стройной и хорошо понимаемой методы освоения материалов, содержащихся в старинных трактатах. Неожиданным для меня оказалось то, что старинные приемы фехтования не были даже близко похожи на те фехтовальные комбинации, которым меня учили в спортивном фехтовании. Два года службы моего товарища по фехтованию как-то незаметно прошли (хотя он об этом был несколько иного мнения), и я была несказанно рада, что этот человек не утратил интереса к фехтованию вовсе за период нелегкого и жесткого превращения подростка во взрослого мужчину, каковым является служба в армии. Однако тот накопленный мною опыт уже требовал очень серьезной практической подготовки в работе с напарником. Кроме того, мне удалось понять очень серьезную истину — фехтование так, как это делали мастера прошлого возможно было только на историческом оружии (или его моделях), достать которое было просто невозможно. После некоторых изысканий по поводу исторического фехтовального оружия я узнала новость, от которой мне стало очень тоскливо. Это была информация о том, что в нашем законодательстве любые манипуляции с холодным оружием (к которому относились любые неспортивные виды шпаг, сабель, палашей и т.п. исторических предметов) приравниваются к преступному деянию и могут быть наказуемы уголовным порядком. Вследствие этого к концу 70-х годов из театрального реквизита были изъяты и по-большей части уничтожены все старинные шпаги сабли и т.п. предметы. Это, кстати сразу стало заметно на экранах кино и телевидения, где отечественные фехтовально-батальные сцены в различных постановках были наполнены спортивными клинками и плохо изготовленными эфесами на них, явно напоминающими элементы от люстр и светильников, побывавших в руках мастеров-бутафоров.
Наверное было бы глупо — при таких жестких законах говорить об историческом несоответствии холодного оружия на сцене и в кино. Но душа всегда стремится к гармонии, а шпага в руке главного героя все же должна быть шпагой, а не чем-то ее отдалено напоминающим. Минорных тонов на фоне всего вышеизложенного добавляло то обстоятельство, что на страницах печати то и дело появлялись статьи, где на фотографиях были изображены улыбающиеся парни и девушки в широкополых шляпах, ботфортах со шпорами и со шпагами или саблями в руках, причем достоверность эфесов и клинков (у меня лично) ни малейшего сомнения не вызывала. Это были люди не из далеких заморских стран, а наши близкие «друзья по социалистическому лагерю» — чехи, словаки, поляки и венгры. И называлось все это, без сомнения, незнакомое нам доселе явление — историческая реконструкция. А то, что они делали со шпагами и саблями — это было не хулиганством с применением холодного оружия, нет! Это было явлением для меня новым и неизвестным — историческим фехтованием. В одной только Чехословакии с 60-х годов стали образовываться десятки коллективов. Со временем на подворьях их исторических замков и иных старинных интерьеров стали устраивать костюмированные действа, где герои — участники показывали бои на шпагах, саблях, рапирах и кинжалах, собирая массу зрителей со всех краев света. (Рекой лилось пиво и не было драк!). Увы! Об этом мы могли у себя на родине только мечтать.
Вступление в свои права на территории нашей родины исторического фехтования совпало с перестройкой. Казалось, все валится в тартарары, но и глупые ограничения тоже. К тому времени ко мне и моему напарнику примкнули еще несколько единомышленников, один из которых был талантливым мастером по металлу. Он обладал великолепным вкусом и чувством пропорции. Именно этот человек помог мне с приобретением нашей группой первых моделей исторических сабель и шпаг, на которых мне приходится работать и по сей день, уже в качестве руководителя фехтовальной студии. Если фехтование на исторических саблях в нашем небольшом коллективе было почти сложившимся явлением, то фехтовать на исторических шпагах 16-го века было очень непривычно. Из-за массивного клинка, плоского и длинного, управление оружием было возможно лишь всей рукой, а не пальцами и кистью, как в спорте или на сабле. А добавление кинжала для левой руки-даги делало бой очень травмоопасным из-за слабой координированности наших фехтовальщиков-энтузиастов. 
Но, мало-помалу мы приобретали опыт и из нестройного бряцания клинком о клинок, постепенно вырастал мягкий ровный и очень красивый рисунок боя на двойном (шпага и дага) оружии 16-17 веков. Нужно ли говорить о том, что коллектив наш не сразу, но постепенно стал обращать на себя внимание. И однажды нас заметил, а затем и предложил свою помощь человек, имя которого для меня, как фехтовальщицы было символом — Владимир Владимирович Вышпольский. Это был человек глубоко преданный великому искусству владения клинком. Чемпион многократный по трем видам спортивного оружия, впоследствии — тренер сборной СССР по фехтованию и страстный знаток и коллекционер старинного оружия.
Увидев наше стремление к овладению старинными видами фехтования В.В.Вышпольский поддержал нашу деятельность, оказав нам необходимую правовую поддержку и познакомил с людьми, которым наша деятельность была понятна, интересна и полезна. Так я познакомилась с каскадером и постановщиком фехтовально-батальных трюков И.Кринский, которому как меня, так и моих товарищей рекомендовал В.В.Вышпольский, как молодых специалистов на любом, даже остром оружии без возникновения каких-либо травматических ситуаций. С благословения В.В.Вышпольского я стала участницей разного рода показательных выступлений на фехтовальной баталистике. Странно, но я никогда не планировала сделать фехтовальное искусство средством своего существования. Однако выступления с клинком оплачивались, и свой первый гонорар я получила, имея опыт фехтовальной деятельности насчитывающий 17 лет.
Читать далее —> Глава 1-я, часть 3-я