“Всякий человек есть история,
не похожая ни на какую другую”
/ А.Каррель /
Долгая дорога в “Силуэт”
Часть 1-я
Автору этих строк никогда не хотелось ничего записывать, ничего говорить о том, чем пришлось заниматься на протяжении всей жизни и о том, как детское увлечение мушкетерской тематикой переросло в серьезное изучение, а впоследствии и в освоение на практике одного из замечательных искусств в европейской культуре — искусства фехтования. Но время идет, вот уже 40 лет минует с того дня когда мне впервые пришлось соприкоснуться с фехтованием, тогда еще только спортивным. За эти десятилетия многое пришлось узнать, многое пережить, многому научиться и кое-кого уже и обучить. И вот теперь мои друзья, которые являются (по большей части) и моими учениками на поприще владения клинком, единогласно даже не просят, а уже требуют настойчиво — пишите!!
Что ж, видимо настало время взяться за перо, хотя рука моя более уверенно владеет клинком шпаги или сабли, а в жанре эпистолярном ей нелегко. Но возраст диктует свои условия; то, что не так давно было сделать легко, теперь выходит не менее точно и четко, но усилий физических стоит больших. И наступает момент, когда все, что было известно лишь мне, следует донести до тех, кто может еще и не имеет пока отношения к благородному и древнему искусству фехтования. В данном случае я имею ввиду искусство фехтования европейского типа в период его наивысшего практического расцвета — эта века 16, 17 и 18. После чего фехтование приобрело оттенок занятия спортивного и реже — искусства сценического, как неотъемлемой части театральной практики. Хотя, заметим, актеры старой школы фехтовали неплохо. До недавнего времени, во всяком случае у нас в СССР и позже в России, фехтование и определялось, как занятие либо чисто спортивное — имеющее свои законы и правила, либо как сценическое — где тоже существуют свои строгие рамки.
Но если заниматься спортом в фехтовании (спортивным фехтованием) было для нас вообщем-то делом доступным и требовалось лишь найти подходящую секцию, то заниматься фехтованием сценическим могли лишь единицы из десятков тысяч, т.к. изучение этой дисциплины было возможно лишь в театральных вузах. Увы, но среди студентов этих вузов мало было тех, кому изучение искусства фехтования нужно было более всего остального, поэтому и изучали так, чтобы только экзамен сдать и забыть, да и программа была очень ограниченная — едва ли 90-100 часов всего-то, это в лучшем случае. И естественно, что двери театральных вызов были крепок закрыты для тех, кто не был ни студентом театрального вуза, ни актером, а просто хотел изучить фехтование не с сетчатой защитной маской на голове, а в костюме с широкополой шляпой и в ботфортах, издающих мелодичный звон шпор. Такому энтузиасту требовалось приложить множество усилий, чтобы обрести простую возможность заниматься любимым делом, всей сложившейся обстановке вопреки. Одним из таких энтузиастов и был автор этих строк.
Великое искусство фехтования становится от нас тем отдаленнее, чем больше в атмосферу поединка пусть условного-спортивного, проникают всякого рода технократические новшества — провода, кнопки, розетки, лампочки — словом все то, без чего само фехтование существовало сотни лет и ничуть хуже не становилось. «Технократия погубит благородное и красивое искусство владения холодным оружием!» — такие слова или что-то похожее в этом смысле часто повторял человек, который значил для меня много — мой дед. Был он военным генералом, еще фронтовым. Но еще раньше в далекие времена был он царским офицером — лихим наездником и хорошим фехтовальщиком, имевшим опыт кавалерийских сабельных схваток с австро-венгерскими гусарами, о которых отзывался, как о фехтовальщиках не совсем лестно — «фанфароны, а в рубке не очень». Именно дед привил мне любовь к благородному искусству владения клинком, ему я обязана своему первому серьезному опыту работы клинком без маски.
Возможности заниматься классическим (т.е. не ориентированным на достижение спортивной победы любой ценой) фехтованием в советской стране для подростка 13 лет не было. 
Существовали, конечно детские спортивные секции, но там царил чисто спортивный прагматизм. А мне хотелось романтики. Мушкетеры, Фан-Фан Тюльпан, герой фильма «Гусарская баллада» — все они разве в масках с проводами фехтовали?! Можно, конечно было со временем поступать в театральный институт, где преподавали сценическое фехтование, но поступить туда ради самого лишь фехтования было делом долгим и несбыточным. Актрисой я себя не представляла. Помог дед. Он пошел со мной в СКА, что был у цирка, на Кленовой аллее. Там он с кем-то переговорил и после экзаменовки по общефизической подготовке я стала посещать занятия фехтованием на рапирах у довольно сильного тренера-рапириста К.П.Туманова. Исполнилось мне тогда 14 лет. Тренер Константин Туманов был человеком жестким и в жизни и в фехтовании. Учил азам безжалостно, добиваясь идеального исполнения движений, стоек, позиций и комбинаций. Он был фехтовальщиком, чьи движения не были изуродованы электрификацией фехтования, поэтому мне удалось приобрести довольно элегантный стиль ведения боя. Если говорить о классике фехтования, то на занятиях у К.П.Туманова элементы старого фехтования перемешивались со спортивной электрической новизной. Со временем у меня появился некоторый опыт и я стала сама анализировать фехтовальную реальность.
С одной стороны от меня требовали четкой классической техники движений, исполнения каждого приема с нанесением укола в технике «apoye» — удержание клинка секунды две на поражаемой поверхности противника. (Это красиво и элегантно, было есть и будет во все времена). Но с другой стороны вся эта классика в бою на дорожке не очень помогала. Чтобы уколоть в грудь противника вовсе не надо было сгибать клинок в уколе — электрофиксатор наконечника срабатывал при легком прикосновении. Да и время нанесенного укола учитывалось в 1\24 секунды. Многие «уходили» от классики к прагматизму — ткнуть побыстрее «навстречу» и не вязать долгих комбинаций. Ведь в спорте один критерий — победа, а победителей не судят…
Кроме того, вся эта возня с электрооборудованием фехтовальщика мне была отвратительна, а заняться неэлектрофицированной саблей я не могла — женской сабли еще не было нигде, только рапира. Прозанимавшись у Туманова 3 года я вынуждена была оставить спорт из-за перелома ноги. Это стало ключевым моментом в моей фехтовальной жизни. После травмы я не то что спортом заниматься не могла — ходила с палочкой долго.
Читать далее —> Глава 1-я, часть 2-я